Распределение обязанностей в казачьих семьях.

Обязанности в большой казачьей семье исторически были чётко распределены. Отец руководил полевыми работами сыновей, мать давала поручения невесткам по дому. Дореволюционные авторы отмечали, что исполнение более тяжёлых работ ложилось на плечи мужчин-братьев: они пахали, боронили, сеяли, доставляли дрова из леса, «устраивали ограду вокруг двора и огорода, покрывали жилые и нежилые строения, ухаживали за лошадьми, рогатым скотом, овцами». «Все же работы внутри дома, как например, приготовление еды, печение хлебов, побелка дома, стирка белья, уход за домашней птицей и свиньями, разведение огорода – входило в обязанности женщин. Они также должны были приготовить полотно для белья своим мужьям и детям, сукно для зипунов, нитки для чулок и пр».

Помощниками родителей по хозяйству были дети. По словам дореволюционных авторов, «дети казаков очень рано приучались к физическому труду, привыкали к терпению и настойчивости в преодолении невзгод жизни». Поскольку в семьях были дети разных возрастов, за ними закреплялись и посильные для каждого обязанности: одни встречали с выгонов и поили овец, другие – крупный скот, третьи приносили в дом дрова, четвёртые смотрели за младшими и т.д. Как правило, с 11 лет мальчики вместе со взрослыми казаками участвовали в ловле рыбы, а девочки вместе с женщинами помогали рыбакам плести сети. Девочек рано приобщали к ведению домашнего хозяйства, рукоделию, приготовлению пищи. С 12-летнего возраста они уже умели печь хлеб. Участие детей в семейных заботах развивало у них ответственность за порученное дело и другие качества, необходимые для нелегкой взрослой казачьей жизни.

Казак бо́льшую часть жизни проводил на военной службе, в походах и на кордоне. Только при счастливых обстоятельствах удавалось ему вырваться недели на две-три домой, похозяйничать и поработать, приласкать детей, да поболтать с хозяйкой, на которой лежала вся тяжесть ведения домашнего хозяйства. «Казачка той поры, - писал казачий историк Ф. А. Щербина, - с вечною тревогою в сердце за жизнь мужа, детей, братьев, служивших на Линии, творила, собственно, экономический быт, вела хозяйство, покоила стариков, руководила подростками, воспитывала детей и вообще заботилась об устроении того уютного уголка, который рисовался радужными и светлыми красками в мыслях казака среди военных бурь и треволнений. Прошлое молчит о том, чего ей всеё это стоило, каким количеством вздохов сопровождала она каждый свой шаг, сколько слёз пролито ею при жизненных неудачах и затруднениях, какую бездну горечи и гнетущих мыслей вынесла еёё многострадальная грудь. Казачка работала, не покладая рук, брала в руки косу или серп, пахала и сеяла, «орудовала» топором, не досыпала ночей, имея при этом помощников в лице подростков и малолетних детей… И когда жестокая война навеки разлучала её с мужем, казачка опять-таки не падала духом и билась из сил, пока не становились на ноги её дети, будущие казаки и будущий предмет тревоги для материнского сердца».

Несмотря на тяжёлый физический труд, который приходилось выполнять казачкам по хозяйству, они, по отзывам современников, были всегда чистоплотны, опрятны, белолицы и почти всегда нарядны. Л.Н.Толстой, некоторое время живший среди гребенских казаков, писал о казачках: «Постоянный мужской, тяжёлый труд и заботы, переданные ей на руки, дали особенно самостоятельный, мужественный характер гребенской женщине и поразительно развили в ней физическую силу, здравый смысл, решительность и стойкость характера. Женщины большею частью и сильнее, и умнее, и развитее, и красивее казаков. Красота гребенской женщины особенно поразительна соединением самого чистого типа черкесского лица с широким и могучим сложением северной женщины… Щегольство, чистота и изящество в одежде и убранстве хат составляют привычку и необходимость их жизни». Внешняя покорность мужу и сдержанность казачек не являлись свидетельством их слабости или робости. Казачка никогда не была рабом своего мужа, но это нисколько ей не мешало оставаться его работницей – в виду беспрерывной его службы. Она всегда готова была заняться тяжким трудом, лишь бы видеть своего мужа на лихом коне с дорогим оружием. С другой стороны, как писали современники, «не один казак положил свою голову для того, чтобы доставить своей красавице жене честь щегольнуть перед подругами своим героем мужем». «Жена для гребенца, – по замечаниям современников, – это главное его богатство, откуда он получает и обмундирование, и вооружение, и коня. Чем казак удалее и отважнее, чем он более предан службе, тем он более плохой хозяин. Жена в хозяйстве и доме для него - архимедов рычаг, и её сила чувствуется и видится ему везде. И горе казаку, который не имеет такой жены! Тогда и в доме, и в поле – везде у него плохо».